Стивен Кинг - Четыре сезона [litres]
было ни Берлина, ни Кубы. А теперь, если ты немедленно не уйдешь, я позвоню в полицию.
Тодд не сдвинулся с места. Старик подошел к телефону и взял трубку. Тодд продолжал стоять возле стола с маленькой лампой.
Дюссандер начал набирать номер. Тодд следил за ним, чувствуя, как бешено бьется сердце. Набрав четвертую цифру, старик бросил взгляд на подростка. Тот не шевелился. Старик вдруг обмяк и положил трубку на рычаг.
– Мальчишка, – прошептал он. – Какой-то мальчишка!
Тодд скромно улыбнулся.
– Как ты узнал?
– Немного везения плюс трудолюбие, – ответил Тодд. – У меня есть друг по имени Гарольд Пеглер, правда, все зовут его Лис. Играет в нашей бейсбольной команде на второй базе. А у его отца в гараже полно всяких журналов. Целые пачки, и все про войну. Но они старые. Я хотел достать новые, но продавец из киоска напротив школы сказал, что такие больше не выпускаются. Так вот, в тех журналах полно фоток фрицев, в смысле немецких солдат, и еще япошек, пытающих женщин. И много статей про концлагеря. А я от этого просто тащусь!
– «Просто тащишься…» – будто не веря своим ушам, повторил Дюссандер, потирая щеку. Было слышно, как жесткую щетину скребли ногти.
– Ну… балдею, кайфую. Короче, мне нравится!
Тот день в гараже Лиса врезался Тодду в память в мельчайших подробностях. Он помнил, как в четвертом классе накануне Дня выбора профессии миссис Андерсон (ребята звали ее Зайчиха из-за больших передних зубов) рассказывала, как узнать, в чем твой ГЛАВНЫЙ ИНТЕРЕС.
– Вы поймете это сразу! – с чувством восклицала Зайчиха Андерсон. – Это все равно что повернуть ключ в замке и распахнуть дверь. Или влюбиться с первого взгляда. Вот почему День выбора профессии так важен, ребята. Как знать, а вдруг вам откроется ваш ГЛАВНЫЙ ИНТЕРЕС? – А потом она рассказала, что ее ГЛАВНЫМ ИНТЕРЕСОМ было вовсе не преподавание в четвертом классе, а коллекционирование почтовых открыток XIX века.
Тогда Тодд посчитал, что училка несет полную чушь, но в тот знаменательный день в гараже Лиса ему вдруг вспомнились ее слова: похоже, она знала, о чем говорила.
Дул Санта-Ана, сильный северо-восточный ветер, и воздух был насыщен жаркой и липкой гарью лесных пожаров. Тодд помнил «матросский ежик» Лиса со следами специального воска, чтобы прическа держалась. Он помнил все мельчайшие детали того дня.
– Тут где-то есть старые комиксы, – сказал Лис. У его матери разболелась голова, и она выставила их из дома, желая побыть в тишине. – Классные! В основном вестерны, но есть и с космическим десантом, и с…
– А здесь что? – спросил Тодд, указывая на большие, доверху набитые картонные коробки под лестницей.
– Ерунда всякая, – ответил Лис. – Разные военные истории. Скукотища!
– А посмотреть можно?
– Конечно. А я пока поищу комиксы.
Когда толстый Лис Пеглер отыскал наконец комиксы, Тодда они уже не интересовали. Он совершенно потерял голову от того, что увидел в журналах.
Это все равно что повернуть ключ в замке и распахнуть дверь. Или влюбиться с первого взгляда.
Так оно и было. Конечно, он знал о войне – не о той, где американцам надирали задницу азиаты в черных пижамах, а о Второй мировой войне. Он знал, что американцы носили круглые, обтянутые сеткой каски, а фрицы – скорее квадратные. Он знал, что американцы выиграли большинство сражений и что немцы к концу войны изобрели ракеты, которыми обстреливали Лондон. Он слышал и о концентрационных лагерях.
Разница между тем, что Тодд слышал, и тем, о чем говорилось в журналах, найденных под лестницей в гараже Лиса, была такой же, как между тем, чтобы просто слушать рассказ о микробах и видеть их живыми под микроскопом.
Здесь имелась статья об Ильзе Кох. Здесь были снимки крематориев с распахнутыми дверцами на покрытых копотью петлях. Здесь оказались фотографии офицеров в форме СС и узников в полосатых робах. Запах старых журналов, отпечатанных
на дешевой газетной бумаге, был похож на запах гари от лесных пожаров, и шуршание переворачиваемых страниц уносило Тодда в прошлое, заставляя поверить в реальность описанных ужасов. Они действительно это делали, и им позволялось это делать. Голова начала раскалываться, не в силах совместить нахлынувшие отвращение и возбуждение, глаза покраснели и заслезились, но он продолжал жадно читать, пока не наткнулся на цифру под статьей с фотографией сваленных в кучу трупов в каком-то месте под названием Дахау:
6 000 000.
И тогда он подумал, что здесь наверняка какая-то ошибка, что кто-то по оплошности добавил пару лишних нулей, ведь это в три раза больше населения Лос-Анджелеса! Но в другом журнале (на обложке – прикованная к стене женщина, к которой приближался ухмыляющийся мужчина в нацистской форме и с кочергой в руке) он снова натолкнулся на ту же цифру:
6 000 000.
Головная боль усилилась, а во рту пересохло. Будто издалека послышался голос Лиса, говорившего, что ему пора на ужин. Тодд спросил, можно ли остаться и почитать еще, пока Лис будет ужинать. Приятель удивленно на него посмотрел и, пожав плечами, ответил: «Само собой!» И Тодд продолжил чтение, погрузившись в мир военных журналов, пока за ним не явилась мать и не увела домой.
Это все равно что повернуть ключ в замке и распахнуть дверь.
Во всех журналах говорилось, как ужасно было все, что тогда творили фашисты, но слова осуждения терялись в обилии рекламных объявлений, предлагавших немецкие ножи, ремни и каски, а также чудодейственные травы и лосьоны для укрепления волос. В объявлениях предлагали купить флаги со свастикой, нацистские «люгеры» и игру «Атака» с участием немецкой бронетанковой техники, а также записаться на заочные курсы или стать богатым, особые туфли с внутренним каблуком и толстой стелькой низкорослым людям. Хотя в статьях и говорилось об ужасах, но, похоже, это мало кого трогало.
Или влюбиться с первого взгляда.
Да, он отлично помнил тот день. Буквально все: и пожелтевший календарь давно минувшего года на задней стене, и масляное пятно на цементном полу, и оранжевую бечевку, которой были перевязаны пачки журналов. И еще он помнил, как каждый раз голова болела все сильнее, стоило подумать о невероятной цифре:
6 000 000.
Он тогда подумал: Я хочу знать обо всем, что там происходило. Обо всем! И хочу знать, где больше правды: в статьях или объявлениях, которые в них вставлены.
И еще, задвигая коробки с журналами обратно под лестницу, он вспомнил о Зайчихе Андерсон: Она была права. Я нашел свой ГЛАВНЫЙ ИНТЕРЕС.
Дюссандер долго не сводил взгляд с Тодда. Затем прошел через гостиную и, тяжело опустившись в кресло-качалку, снова посмотрел на подростка, не в силах объяснить мечтательное и даже ностальгическое выражение его лица.
